Академик Могели Хубутия уходит с поста директора НИИ скорой помощи имени Склифосовского.
«Руководитель департамента здравоохранения Москвы приехал на утреннюю конференцию и объявил, что Хубутия больше не руководит институтом, так как у него 2 июня истек срок контракта», — рассказали сотрудники института.
Источник из департамента здравоохранения заявил, что снятие Хубутии с должности связано с грубыми нарушениями, выявленными при проверке .
«Комиссия Росздравнадзора, в апреле — мае работавшая в НИИ Склифосовского, выявила факты вымогательства денег у пациентов, а также вопиющие случаи, когда тяжелобольным делали высокотехнологичные операции, в которых они не очень нуждались. Кроме того, установлено несколько случаев фальсификации медицинской и медико-финансовой документации», — сказал он, добавляя, что «акты были столь вопиющими, что сомнений в необходимости увольнения Хубутии ни у кого не было, хотя защитники Могели Шалвовича и пытались воздействовать на это решение».
Сам Хубутия позже подтвердил информацию о своем уходе с поста директора НИИ скорой помощи имени Склифосовского, назвав при этом информацию о нарушениях «клеветой», которую могли распространять на случай, если бы он отказался покинуть свой пост.
«Не уволили, а я ушел президентом и оставил место молодому своему заместителю. У меня будет там мое любимое дело — хирургия, которым я буду заниматься, но я не буду заниматься уже административными вопросами, этим должны заниматься молодые», — сказал Хубутия.
По словам академика, решение о смещении с должности оказалось для него «немножечко неожиданным поворотом» из-за того, что было принято ночью.
«Это решение, наверное, скорее всего, было принято каким-то другим человеком, а потом я в принципе с этим согласился», — подчеркнул Хубутия.
При этом он подчеркнул, что останется работать в учреждении в качестве хирурга.
Исполняющим обязанности директора НИИ скорой помощи имени Склифосовского стал практикующий невропатолог и профессор Московского государственного медико-стоматологического института имени Евдокимова , который занимает должность заместителя директора института Склифосовского по науке с октября 2016 года. Этот факт совпадает с информацией, которую изначально предоставил источник из департамента здравоохранения.
«Исполняющим обязанности института назначен Сергей Петриков — доктор медицинских наук, профессор, ранее работавший заместителем директора по научной работе и являющийся руководителем регионального сосудистого центра», — отметили в ведомстве.
Отмечается, что 43-летний Петриков может стать самым молодым руководителем НИИ имени Склифосовского.
Позже стало известно о назначении Могели Хубутии на пост президента Научно-исследовательского института имени Склифосовского. Новостью поделился Алексей Хрипун, руководитель департамента здравоохранения Москвы.
В этом году 17 июня Могели Хубутии исполняется 71 год. За 11 лет, которые он возглавлял институт, учреждение постоянно оправдывало свой статус одного из самых передовых медицинских учреждений в России.
Так, в 2014 году врачи-трансплантологи НИИ имени Склифосовского провели уникальную операцию по пересадке тонкого кишечника, необходимую пациентам с поражениями кишечника, когда в результате медицинского вмешательства он был частично или полностью удален. В результате человек полностью теряет способность переваривать пищу. Человек может есть, но питательные вещества не попадают в кровь, впоследствии для поддержания жизни необходимы круглосуточные внутривенные вливания, побочные эффекты которых могут привести к смерти. Спасти таких пациентов может пересадка тонкого кишечника.
«Впервые такая операция была проведена в 1967 году, однако в последующем пациенты погибали из-за большого числа осложнений. И только в 1988 году удалось добиться успеха на этом поприще. На протяжении многих лет такие вмешательства проводились лишь в единичных случаях. В России медики предпринимают только первые шаги.
Сотрудники НИИ имени Склифосовского под руководством директора НИИ, профессора Могели Хубутии, не только осуществили успешную трансплантацию кишечника, но и смогли предотвратить отторжение донорского органа», — сообщал тогда институт.
При Могели Хубутии также началась совместная работа с над созданием лекарственного препарата для лечения лейкемии.
Директор НИИ им. Склифосовского Могели Хубутия покинул свой пост, но будет его президентом. Сам Хубутия заявил, что будет заниматься в институте хирургией
Могели Хубутия (Фото: Руслан Кривобок / РИА Новости)
Академик Могели Хубутия покинул должность директора в научно-исследовательском институте (НИИ) скорой помощи им. Склифосовского и продолжит работу в НИИ в качестве хирурга. Об этом он рассказал радиостанции «Эхо Москвы».
«[Меня] не уволили, а я ушел президентом и оставил место молодому заместителю. У меня будет там [в НИИ] мое любимое дело — хирургия, которым я буду заниматься, но я не буду заниматься уже административными вопросами, этим должны заниматься молодые», — сообщил Хубутия.
По его словам, решение о смене главы НИИ стало для него «немножечко неожиданным поворотом», поскольку оно было принято ночью. При этом Хубутия уточнил, что он «давно готовился» к тому, чтобы покинуть должность директора.
«Это решение, наверное, быстрее всего было принято каким-то другим человеком, а потом я в принципе с этим согласился. Я давно готовился, еще в прошлом году я хотел уйти на такую работу, именно быть в хирургическом отделе», — пояснил он.
Хубутия будет продолжать работать в НИИ в качестве президента. Об этом заявил на встрече с сотрудниками научного института руководитель департамента здравоохранения Москвы Алексей Хрипун, передает «Интерфакс» .
Исполняющим обязанности директора НИИ стал доктор медицинских наук Сергей Петриков, сообщает «РИА Новости» со ссылкой на пресс-службу департамента здравоохранения Москвы.
Хубутия опроверг данные, что в НИИ обнаружили нарушения, в том числе вымогательство денег у пациентов и проведение высокотехнологичных операций, в которых не было необходимости. «Наверное, кто-то думал, что я не уйду, и это было заказное [дело]», — заявил Хубутия и назвал такие сведения «клеветой».
Источник в департаменте здравоохранения в ночь на 4 июня рассказал интернет-изданию Lenta.ru, что Хубутия планировал и дальше руководить НИИ и не собирался увольняться. На его увольнение, по данным издания, повлияли грубые нарушения, выявленные Росздравнадзором. Среди них и называли вымогательство денег и проведение операций, в которых пациенты не нуждались. Источник также заявил, что было установлено несколько случаев фальсификации документов.
По словам собеседника издания, «акты были столь вопиющими, что сомнений в необходимости увольнения Хубутии ни у кого не было, хотя защитники Могели Шалвовича и пытались воздействовать на это решение».
Могели Хубутия возглавлял НИИ скорой помощи им. Склифосовского с 2006 года. Сергей Петриков, назначенный врио директора, с 2011 года возглавлял головной Региональный сосудистый центр, расположенный на базе НИИ скорой помощи им. Склифосовского.
О своей дальнейшей судьбе, прошлом, настоящем и возможном будущем НИИ СП им. Н.В. Склифосовского академик Анзор Хубутия рассказал в эксклюзивном интервью Vademecum.
– Как прошла ваша первая неделя на посту президента института?
– Конечно, немного странно, что в приемной у меня теперь меньше народу. Раньше сюда невозможно было попасть, приходилось решать много практических и научных вопросов. Зато у меня появилась возможность уделить время науке – столько, сколько мне хотелось и раньше, но, будучи директором института, я не мог себе этого позволить. Планы у меня большие. В ближайшее время собираюсь написать монографию о трансплантации печени, в дальнейших планах – написать большую книгу, руководство по трансплантологии. Последнее такое руководство было выпущено много лет тому назад под редакцией академика Шумакова, когда я еще работал в Институте трансплантологии его заместителем. Это издание, конечно, несколько устарело, поскольку не содержит новых данных о возможностях этой технологии и новых методах трансплантации.
Частично подготовку к написанию руководства я уже провел – год назад в свет вышел первый в стране учебник по трансплантологии для студентов медицинских вузов под моей редакцией. В авторский коллектив вошли известные ученые‑трансплантологи, сотрудники «Склифа» и кафедры трансплантации и искусственных органов Московского медико‑стоматологического университета, которой я заведую почти 10 лет. Эта кафедра создана в этом замечательном вузе одной из первых в стране. В 2011 году также под моей редакцией вышла в свет монография «Трансплантация органов в многопрофильном научном центре». Главная мысль этой книги – возможность успешного и эффективного развития трансплантологических программ на базе крупных научно‑практических многопрофильных объединений с круглосуточным режимом работы всех диагностических служб и эфферентных технологий, а также наличием специалистов очень высокого уровня. Медицинскому сообществу и учебник, и эта монография понравились. Мы получили много положительных отзывов на эти издания.
– А ваш преемник Сергей Петриков уже в новом качестве?
– Прошло не так много времени с его назначения, пока он – исполняющий обязанности директора, вопрос о его дальнейшей судьбе решается. Конечно, некоторая неуверенность у него есть. Но он почти всю сознательную жизнь учился и работал в этом институте, хорошо его знает изнутри. Он очень энергичный, грамотный, образованный человек, блестящий профессионал. Не знаю, есть ли в России кто‑то, равный ему в его области. Он показал себя прекрасным организатором на позиции моего заместителя по науке и главы регионального сосудистого центра. У него, безусловно, есть свое видение развития института. Он очень прямолинейный и принципиальный человек, а это то, что институту сейчас нужно.
Сделанного нами за все эти годы он рушить не будет, а только прибавлять. Думаю, что такие люди как раз должны возглавлять ведущие учреждения здравоохранения. Убежден, решение правительства Москвы назначить и. о. директора учреждения именно его было верным.
– Кадровые перестановки в НИИ стали неожиданностью для вашего преемника?
– Для Сергея Сергеевича – может быть. Наверное, он был несколько растерян, поскольку спросил: «Как же это так могло решиться?» Но я‑то как раз этого ожидал: подходил срок окончания моего контракта, и существующий в стране возрастной ценз для руководителей такого ранга, как директор института, подводил меня к мысли о возможном прекращении моей деятельности на посту администратора, поскольку мне скоро исполнится 71 год. Правда, все говорят, что я еще в отличной форме, много оперирую, но все‑таки уже подошло время отойти от административного управления.
– То есть вы заранее готовились к уходу с поста директора?
– Не исключал такой вариант.
– Вы ждали, что решит департамент?
– В четверг, 1 июня, у меня заканчивался контракт. Мне позвонил Алексей Иванович Хрипун, сказал, что нужно встретиться. Мы встретились и обсудили этот вопрос. Да, конечно, решение было принято департаментом, с которым я согласился и написал заявление об уходе с поста директора. Думаю, это был правильный и честный поступок с моей стороны. К тому же, если Сергея Петрикова утвердят в качестве директора, институт будет процветать и развиваться.
– Несколько месяцев назад Петриков стал вашим заместителем по науке. Получается, вы уже тогда начали готовить себе преемника?
– То назначение было логичным – Сергей Сергеевич идеально подходил на позицию моего заместителя.
– Ваши коллеги говорят, что на самом деле именно конфликт с Леонидом Печатниковым стал причиной вашего ухода с поста директора. Это так?
– Нет, ничего подобного не было, все было мирно и спокойно.
– А что вы думаете о публикации в СМИ о якобы имевших место в «Склифе» незаконных высокотехнологичных процедурах и вымогательстве денег?
– Это клевета. Департамент здравоохранения уже выпустил опровержение по этому поводу. Да, у нас были мелкие нарушения, но не такого масштаба, как это описано в прессе. Если бы у нас были вымогательства, уже давно бы шло судебное разбирательство, этим бы занялась прокуратура. Как это – человеку не нужно было делать операцию, а ему сделали? Это значит, что человеку причинили вред – физический и моральный, за это в тюрьму нужно сажать! Здесь работают 3 тысячи человек – и что, все, получается, с этим соглашались? Все же понимают, что я не пойду по судебным инстанциям и не буду подавать иск за клевету. Я в это время лучше напишу лишнюю страницу книги или прочту лекцию. Конечно, если бы такие нападки не прекратились, я бы обратился в прокуратуру. Но теперь, я надеюсь, такой надобности не будет.
– А как коллектив «Склифа» отреагировал на новости о смене руководства?
– В пятницу, 2 июня, у нас была утренняя конференция, на которой Алексей Иванович Хрипун поблагодарил меня за успешную и эффективную работу на посту директора института и объявил, что исполняющим обязанности директора будет назначен Сергей Сергеевич Петриков, а я остаюсь в институте на должности президента. Конечно, в кулуарах мне многие сотрудники говорили: «Вы же еще такой энергичный, как же так?» Но я всех успокоил, сказал, что остаюсь в институте, двери моего кабинета всегда открыты, я продолжу заниматься наукой и воспитывать молодежь.
– Какие операционные мощности достаются вашему преемнику?
– В этом году исполнилось 11 лет с того момента, как я пришел в «Склиф» директором. В институте была тяжелая ситуация, да и время было тяжелое, наука страдала, не было своих печатных научных изданий, мало научных обществ. Моей задачей было выровнять институт и вывести его на уровень современных научно‑исследовательских центров. За прошедшие годы очень многое сделано. Изменен характер операций по неотложной хирургии – они стали намного сложнее. В целом за 10 лет количество экстренных операций в институте увеличилось на 10–12%. Сейчас у нас делается примерно 64 тысячи экстренных операций в год. Когда я пришел, то сразу открыл для отделения нейрохирургии еще две операционные, так что они смогли проводить операций втрое больше, чем раньше. Была значительно усилена роль науки. Сегодня в институте развиваются такие научные направления, как анестезиология и реаниматология, неотложная хирургия и сердечно‑сосудистая хирургия, гинекология и нейрохирургия, травматология и комбустиология, клиническая токсикология и неотложная кардиология, психосоматика, функционирует региональный сосудистый центр. Много сил я отдал развитию в институте такого важного научно‑практического направления, как трансплантология. Создано отделение трансплантации органов. У некоторых возникал вопрос: зачем «Склифу» трансплантация? Но я по этому поводу написал уже не одну статью, прочел не одну лекцию о том, что трансплантология очень наукоемкая дисциплина, наука на стыке многих специальностей, и она должна развиваться на базе многопрофильных крупных медицинских центров. Во всем мире она, как правило, существует в университетских клиниках, где представлены все медицинские профили. НИИ СП им. Н.В. Склифосовского идеально отвечает этим задачам. За эти 11 лет в институте учреждены два новых межрегиональных научных общества – Общество врачей неотложной медицины и Общество трансплантологов, президентом которых я являюсь. Каждое из них имеет свой журнал, входящий в перечень изданий, рекомендованный ВАК. Проведено большое число съездов и научных конференций по актуальным проблемам неотложной медицины и трансплантологии.
– Что конкретно вы привнесли в «Склиф» как врач‑трансплантолог?
– До нас никто в городе системно не делал операций по пересадке органов – такие вмешательства концентрировались только в федеральных центрах. Трансплантационные отделения были распределены по горбольницам, где проводилось совсем небольшое количество пересадок. Москва – огромный мегаполис, в Нью‑Йорке, допустим, работают 29 муниципальных центров трансплантации органов. До меня здесь уже работал центр трансплантации печени, но он был малоэффективным, проводившим четыре‑пять операций в год. Во всем мире подобную операционную активность считают просто нерентабельной. С моим приходом создан центр трансплантологии, где пересаживают почку, поджелудочную железу. На базе отделения кардиохирургии начата пересадка сердца. Мы первые в России самостоятельно начали пересаживать легкие. За 10 лет сделали 481 пересадку печени, более тысячи трансплантаций почки, более 100 трансплантаций сердца, провели три уникальных операции по пересадке кишечника, чего в России никто не делает. Появление в «Склифе» сильной трансплантологии поменяло и коллектив. Это настолько сложная область, что требуется привлечение разных специалистов, и люди волей‑неволей участвуют в лечении таких больных, получают дополнительные знания. Конечно, это добавляет им компетенций, поднимает уровень учреждения. Я сам осознал, насколько «Склиф» поменялся, когда меня пригласили дать интервью одному из федеральных телеканалов, и ведущая задала такой вопрос: «Раньше люди пытались заплатить, лишь бы их не повезли в «Склиф», а теперь, наоборот, они готовы платить, чтобы только туда попасть. Что же вы такого там сделали?»
– Когда вы стали директором «Склифа», многие врачи выражали недовольство инициированными вами реформами. Как вам удалось переломить ситуацию?
– Коллектив здесь был очень сложный. До меня 14 лет проработал Александр Сергеевич, а до него подряд сменились пять директоров. Ну и коллектив привык работать, я бы сказал, в медленном темпе. Но я уделял внимание каждому руководителю отделения, рассказывал, к чему мы идем. Потом я же на собственном примере показал, чего добиваюсь, – сам начал делать первые пересадки почки, поджелудочной железы, и люди наконец убедились, что пришел руководитель‑хирург.
– Но ваш предшественник – тоже хирург.
– Да, но в последние годы Александр Сергеевич активно не оперировал.
– А для «Склифа» важно, чтобы руководителем был хирург?
– Конечно, это же хирургическая клиника. В крайнем случае, даже если руководитель не хирург, он должен хорошо знать хирургию. Вот Сергей Петриков, например, реаниматолог, но он всю жизнь с хирургией и знает ее не хуже хирургов.
– Вы многих уволили, когда стали директором?
– Практически никого не уволил. Я сразу сказал, что не буду терпеть трех вещей: вымогательства, халатности и, не дай бог, если человек придет на работу в нетрезвом виде. И все знали, что подобные проступки обязательно закончатся увольнением. А ошибки могут быть у любого человека, который много работает. Кто же не ошибается? Я никогда не был формальным руководителем, всегда отпускал сотрудников на международные конференции, конгрессы. Это прибавляло им знаний, люди оттуда привозили что‑то новое, мы потом делились этим друг с другом. Это был очень хороший стимул.
– Все вами перечисленное требовало финансирования. Где брали деньги?
– Нас очень поддерживало московское правительство – и организационно, и финансово. Конечно, вначале были сомнения, нам говорили: «Зачем вам нужна трансплантация?» Но потом представители Департамента здравоохранения убедились, что это не просто трата денег, а огромная помощь людям, в том числе с заболеваниями сердца, легких, печени и почек. Нам удалось убедить в этом руководство результатами нашей эффективной деятельности, не уступающими ни одному развитому государству мира. Нам регулярно предоставляли дотации, которые позволили нам встать на ноги. Потом мы научились зарабатывать на услугах, оказываемых по ОМС, правильно оформлять документы, истории болезни, вести статистику, избегать штрафов от страховых компаний.
– А кто конкретно курировал вас в Департаменте здравоохранения Москвы? Когда вы пришли в «Склиф», главой департамента был Печатников. Он вас поддерживал на первом этапе?
– Да, он очень много сделал, прежде всего для развития трансплантологии в институте, участвовал в открытии новых трансплантологических отделений во втором корпусе института, назначил меня главным специалистом‑трансплантологом Департамента здравоохранения Москвы. В последние годы масштабную поддержку нам также оказывает и мэр города Сергей Собянин.
– А вы не боитесь, что при новом директоре пострадает так долго выстраиваемая вами трансплантологическая служба?
– Если это случится, пострадает прежде всего не столько статус института, сколько москвичи, люди, которые находятся в листе ожидания на пересадку органов. В нашем институте эта технология является приоритетной прежде всего для москвичей. Если трансплантация как технология будет Москвой утеряна, то все москвичи будут направляться на пересадку органов только в федеральные центры. Но там лечатся пациенты со всей России, и в этот большой общий лист ожидания вольются еще и москвичи. Думаю, что это не улучшит ситуацию с оказанием этого вида высокотехнологичной помощи москвичам. Это будет в корне неправильно. Если такие шаги будут предприняты, конечно, я буду категорически против. Но я не думаю, что какой‑либо руководитель может на такое пойти. Что он скажет людям?
– Сейчас, когда у вас появилось больше свободного времени, чем планируете заняться, кроме научной деятельности? Может быть, отправитесь в отпуск?
– Вы знаете, пока я никуда не поеду, хочу все‑таки закончить руководство по трансплантологии. Кроме того, хочу дождаться, пока в институте все наладится – появится новый директор, овладеет ситуацией. Наверняка у него возникнут вопросы, все‑таки это огромная организация, нельзя вот так все бросать и уезжать. А в отпуск вообще-то очень хочется.
Хубутия, склифосовского, отставка, департамент здравоохранения москвы
Академик Могели Хубутия, покинувший пост директора НИИ скорой помощи имени Склифосовского, переведен на должность президента института, сообщает телеканал “Москва 24 ” .
Комментируя появившуюся в СМИ информацию об уходе Хубутия, в департаменте сообщили, что о назначении академика на пост президента объявил глава ведомства Алексей Хрипун на встрече с коллективом НИИ 2 июня.
Ранее стало известно, что исполняющим обязанности назначен заместитель директора по науке 43-летний Сергей Петриков. Сам Хубутия заявил, что остается практикующим хирургом в институте.
Могели Хубутия возглавлял НИИ скорой помощи имени Склифосовского с 2006 года. 17 июня ему исполнится 71 год.
теги: МедицинаАкадемик Могели Хубутия назначен президентом Научно-исследовательского института имени Склифосовского. Об этом сообщает “Интерфакс ” со ссылкой на департамент здравоохранение Москвы.
В департаменте подчеркнули, что в Москве есть только несколько учреждений, где заслуженные работники здравоохранения имеют статус "почетного президента". Хубутия, который 17 июня исполнится 71 год, возглавлял НИИ с 2006 года.
Исполняющим обязанности назначен заместитель директора по науке 43-летний Сергей Петриков.
Ранее "Лента.ру" сообщила об отставке Хубутия с поста директора НИИ скорой помощи имени Склифосовского. Издание отмечало, что решение было принято из-за выявленных проверкой Росздравнадзора грубые нарушений.
теги: Медицина А.Хрипун: Депздрав не получал информацию о нарушениях в работе НИИ СП им. Н.Склифосовского 11:03 05.06.2017 -Столичный департамент здравоохранения не получал от Росздравнадзора информацию о нарушениях в НИИ скорой помощи им. Н.Склифосовского, заявил журналистам глава департамента Алексей Хрипун, комментируя сообщения СМИ о выявлении таких нарушений.
"Мы не получали из Росздравнадзора какую-то информацию по этому поводу. Поэтому за комментариями по этому поводу я рекомендую вам обратиться в Росздравнадзор" - сказал А.Хрипун, отвечая на соответствующий вопрос журналистов.
Ранее агентству “Москва ” сообщили в пресс-службе департамента здравоохранения Москвы, что Могели Хубутия, ранее занимавший пост директора НИИ скорой помощи им. Н.Склифосовского снят со своей должности и назначен президентом института. В свою очередь портал Lenta.ru со ссылкой на высокопоставленный источник в департаменте здравоохранения Москвы сообщил, что это связано в первую очередь с выявленными в результате проверок Росздравнадзора грубыми нарушениями в работе института. По информации издания, комиссия Росздравнадзора, в апреле-мае работавшая в НИИ СП им. Н.Склифосовского, выявила факты вымогательства денег у пациентов, а также случаи, когда тяжелобольным делали высокотехнологичные операции, в которых они не очень нуждались. Кроме того, установлено несколько случаев фальсификации медицинской и медико-финансовой документации.
” .Могели Хубутия : .
Академик заявил, что давно готовился к тому, что отойдет от управленческих задач и перейдет на работу хирурга. Однако решение о смене директора НИИ скорой помощи им. Склифосовского все же стало для него "немножечко неожиданным поворотом", потому что было принято ночью.
Могели Хубутия : .
Хубутия также опроверг информацию о том, что в институте были обнаружены нарушения, связанные с вымогательством денег у пациентов. По его словам, в НИИ также не было случаев, когда проводились высокотехнологичные операции, в которых не было необходимости. Он отрицает, что сведения о подобных инцидентах стали причиной его ухода с поста, и назвал их клеветой.теги: Медицина
12:58 04.06.2017
-
Москва. Академик Могели Хубутия сообщил, что покинул должность директора НИИ скорой помощи имени Склифосовского, но продолжит работу в этом учреждении в качестве хирурга. "Не уволили, а я ушел президентом и оставил место молодому своему заместителю. У меня будет там мое любимое дело - хирургия, которым я буду заниматься, но я не буду заниматься уже административными вопросами, этим должны заниматься молодые"
, - пояснил М.Хубутия в эфире радиостанции “Эхо Москвы
”
. По словам академика, он "давно готовился" к тому, чтобы покинуть должность директора и перейти на работу хирургом, однако решение о смене директора НИИ скорой помощи имени Склифосовского стало для него "немножечко неожиданным поворотом", так как было принято ночью. "Это решение, наверное, быстрее всего было принято каким-то другим человеком, а потом я в принципе с этим согласился. Я давно готовился, еще в прошлом году я хотел уйти на такую работу, именно быть в хирургическом отделе"
, - уточнил М.Хубутия.
Он также опроверг сведения том, что в НИИ скорой помощи им. Склифосовского были обнаружены нарушения, в частности вымогательство денег у пациентов и случаи проведения высокотехнологичных операций, в которых не было необходимости, которые якобы и послужили причиной его ухода с должности директора. Департамент здравоохранения Москвы не получал от Росздравнадзора информацию о нарушениях в НИИ им. Склифосовского, сообщил журналистам руководитель столичного департамента здравоохранения Алексей Хрипун. "Мы не получали из Росздравнадзора какой-либо информации"
, - сказал Хрипун, отвечая на вопрос корреспондента ТАСС о том, соответствует ли действительности опубликованная ранее в СМИ информация о выявленных в больнице нарушениях.
Свою историю знаменитая больница ведет с начала XIX века. В 1803 году граф Николай Петрович Шереметев, известный меценат и благотворитель, решил основать в Москве Странноприимный дом, где бы оказывали помощь беднякам, бездомным и сиротам. Предполагалось устроить здесь больницу на 50 коек для бесплатного лечения бедных, «страждущих от недугов», а также приют на 25 девочек-сирот. В 1810 году, уже после смерти Шереметева, Странноприимный дом принял первых страдальцев. Постоянная хирургическая практика здесь велась с 1815 года. Вся деятельность Шереметевской больницы осуществлялась вплоть до революции 1917 года на средства графа и его наследников. В 1923 году приказом Московского отдела здравоохранения на базе больницы был организован Институт неотложной помощи, которому в 1929 году присвоили имя известного врача, автора трудов по военно-полевой хирургии Николая Васильевича Склифосовского. И если больница уже отметила в 2010 году свой 200-летний юбилей, то собственно НИИ скорой помощи именно в нынешнем году празднует тоже круглую и весьма почетную дату – свое 90-летие. И всегда, с самого начала своего существования, здесь всем нуждающимся и днем и ночью оказывается срочная бесплатная медицинская помощь.
– Анзор Шалвович, почему рядом с вашим кабинетом висят портреты графа Шереметева и его любимой супруги Прасковьи Ивановны Ковалевой-Жемчуговой, бывшей крепостной актрисы, а не Н.В. Склифосовского, например?
– Наш институт – это ярчайший пример того, как частная благотворительность графа Шереметева с годами вылилась в государственную благотворительность. Граф Шереметев создал одно из первых учреждений в России по оказанию медицинской помощи беднейшим слоям населения и по призрению сирот и бездомных. Принципы благотворительности, завещанные учредителем, сохранились до наших дней. Это принципы абсолютной безвозмездности оказания медицинской помощи, то есть бесплатности и общедоступности для москвичей.
– А кто платит за лечение жителей других городов и государств?
– Его оплачивает государство, потому что есть специальная статья в положении о страховой медицине, согласно которой жители других городов и иностранцы, которые попадают к нам по скорой неотложной помощи, получают эту помощь бесплатно.
– И операции по пересадке почки и других органов бесплатны?
– Для москвичей пересадка и сердца, и почки, и печени, и легкого бесплатная. Но нередко бывает, что жители России обращаются в правительство Москвы – в департамент здравоохранения – или к нашему министру здравоохранения с ходатайством: просят, чтобы им разрешили именно в нашем институте пересадку за счет государства. Нам это разрешение дается, как правило, и мы это делаем бесплатно. Это опять-таки традиция. За первые сто лет существования Странноприимного дома графа Шереметева его благотворительностью воспользовалось около 2 миллионов человек. Расходы на это составили более 6 миллионов рублей! А началось всё с того, что однажды граф заметил, что Прасковья подозрительно часто исчезает по утрам из дома. Оказалось, что она тайком подавала нищим милостыню на Сухаревке. По ее просьбе граф отдал свои Черкасские огороды под строительство на Сухаревке Странноприимного дома для «облегчения страждущих». После смерти жены граф Шереметев привлек к проекту выдающегося итальянского архитектора Джакомо Кваренги, поклонника таланта Ковалевой-Жемчуговой. Изменив первоначальный проект архитектора Назарова, Кваренги превратил утилитарное здание в настоящий «Дворец милосердия». Монументальность и величие не мешали дому быть удобным для практического использования. К сожалению, до наших дней не сохранилась статуя Милосердия в полукруглой ротонде.
– А что это за крест стоит в больничном парке?
– Этот крест установлен 13 июня 2010 года по благословению Патриарха Московского и всея Руси Кирилла. Где-то здесь раньше стояла деревянная шатровая церковь во имя преподобной Ксении Миласской. Позже на месте первого храма был выстроен другой, тоже деревянный и посвященный преподобной Ксении. Но в 1722 году в храме упоминался новый престол Вознесения Господня, устроенный наследником князем Алексеем Михайловичем – последним владельцем этих мест из рода Черкасских. Третий храм был уже посвящен Живоначальной Троице и имел приделы архангела Михаила и преподобной Ксении. Сейчас на территории больницы у нас два храма – церковь Живоначальной Троицы и храм Воскресения Господня. А крест, установленный в парке, – это дар скульптора Зураба Церетели, который откликнулся на мою просьбу почтить память святой, о которой мало кто знает в России. Она была единственной дочерью знатного римского сенатора и жила в V веке. В миру преподобная Ксения носила имя Евсевия. С юности стремилась к Богу. Не желая вступать в брак, тайно ушла из дома родителей и отплыла на корабле с двумя преданными ей служанками. Настоятель обители святого апостола Андрея в городе Милассе, в Кесарии, принял их в этом граде. В Милассе Ксения купила землю, построила храм во имя святого Стефана и основала женский монастырь. Вскоре епископ Миласса Павел посвятил Ксению в диакониссы. Для бедных она была благотворительницей, для скорбящих – утешительницей, для грешных – наставницей. После ее смерти множество больных, прикасаясь к мощам святой, получили исцеления. Но в России знают в основном блаженную Ксению Петербургскую.
– Хотела зайти перед беседой с вами в храм Живоначальной Троицы, но он был закрыт.
– Этот храм был построен еще до графа Шереметева. В 1922 году церковь закрыли. Мы отреставрировали ее, так как она очень значима для русского Православия. Научную реставрацию провели в начале 2000-х годов. Полностью восстановили ее интерьер, иконостасы и убранство. У нас было желание храм освятить, и мы написали несколько писем Святейшему Патриарху Московскому и всея Руси Алексию II. Он в то время уже болел, и мы не получили ответа. Нам помогла Светлана Владимировна Медведева, очень верующий человек. Она обратилась к Патриарху Алексию II, и 17 января 2008 года он приехал сюда и совершил малое освящение храма Живоначальной Троицы. Его Святейшество поблагодарил всех, кто потрудился над воссозданием церкви, и сказал, что существование домового храма в этих стенах особенно важно для больных, большинство из которых попадают сюда внезапно. Патриарх Алексий передал настоятелю «в благословение храму и приходу» икону святого великомученика и целителя Пантелеимона. Наш храм необходим и больным, и врачам, в руках которых – человеческие жизни. А в дни празднования 200-летия Странноприимного дома летом 2010 года по просьбе Светланы Владимировны Медведевой к нам приехал Святейший Патриарх Кирилл и провел чин великого освящения нашей церкви. Теперь в храме богослужения проходят по выходным дням и в дни больших церковных праздников. Там иногда крестим детей наших сотрудников. Даже я как-то был там на крестинах как восприемник, когда меня попросили. Мои внуки все крещены, но не в этом храме. Вот только венчание, по-моему, мы ни разу не проводили в храме Живоначальной Троицы.
– Сегодня у вас большой праздник – 90-летие НИИ скорой помощи. Быть врачом скорой помощи – это особое служение.
– 90 лет – огромный срок, и среди нас есть люди, которым по 90 лет. За все годы существования нашего института его сотрудники привыкли, что когда где-то случается беда, никого вызывать не надо: все всегда на местах. Я помню, поехал в Германию на чемпионат Европы по футболу, а в Сибири упал самолет, и были большие жертвы. Я оставил племяннику билеты на футбол и уже вечером принимал больных.
– Каково основное отличие НИИ им. Н.В. Склифосовского от других больниц?
– Мы отличаемся от обычной городской больницы тем, что у нас научно-исследовательский институт. У нас есть ординаторы, аспиранты, и мы можем воспитывать их и отбирать лучших для себя. В этом наше преимущество. Поэтому принято считать, что у нас лучшие кадры. В 2011 году на базе института организована новая общественная организация «Научно-практическое общество врачей неотложной медицины», инициатором создания которого является коллектив наших ученых и врачей.
– Какова главная задача общества, президентом которого вы избраны?
– Мы стараемся оказывать содействие развитию такой социально важной области, как экстренная медицинская помощь, объединению врачей различных специальностей, работающих в этом направлении, помогаем в подготовке высококвалифицированных врачебных кадров и внедрению новейших медицинских технологий. Сегодня в общество входят около тысячи врачей из региональных отделений страны. У нас есть свой печатный орган – научно-практический журнал «Неотложная медицинская помощь». Он пользуется большим спросом среди ученых и врачей России.
– Все знают, что в НИИ им. Н.В. Склифосовского помогут практически в любом случае, потому что здесь работают хирурги с золотыми руками. Вы уже вырастили себе смену?
– Мы всегда растим себе смену, готовим новые кадры, иначе и быть не может. Мы на одном месте не стоим, развиваем сложные высокие технологии, ну и готовим себе смену, естественно. У меня ребята уже самостоятельно пересаживают печень, почку. То же самое в хирургии, травматологии, кардиологии: каждый растит себе смену.
– Вы делали сложнейшую операцию по пересадке легкого. А сколько всего было сделано таких пересадок?
– Насколько я помню, сделали всего 15 пересадок легкого. Это очень сложная, штучная операция, тяжелый период выхаживания больного, но, слава Богу, результаты у нас хорошие, операции будут продолжаться. К сожалению, донорских органов не хватает – легких, которые были бы пригодны для пересадки. Если бы их было больше, мы бы и сто операций сделали, но, к сожалению, это проблема всего мира.
– Какие операции вы делаете сейчас?
– Я сделал две пересадки кишечника. Очень многие больные нуждаются в этой операции. Это очень тяжелая операция. Точнее – сама операция не так уж тяжела, но тяжело выхаживать больных потом. Но у нас очень мощные молодые хирурги и травматологи. Мы вместе работаем, они мне ассистируют, и я думаю, что эти операции имеют здесь перспективу. У людей, которым по какой-то причине удалили практически весь кишечник, жизнь очень коротка, и другого выхода, кроме трансплантации, у них нет. Поэтому сейчас эта тема разрабатывается, проводится очень много экспериментов. Мы ведем большую научную программу по клеточной технологии, за которой будущее. У нас целый корпус над этим работает. Надеюсь, что моя мечта о лаборатории по системе GMP сбудется, и мы сделаем там немало открытий, как всегда делали русские ученые, хирурги.
– Пациенты после пересадки приходят на обследования к вам?
– Чаще всего приходят к нам, так как наблюдение ведется там, где они оперировались. Но медикаменты получают в 52-й больнице.
– Анзор Шалвович, расскажите, как начинается ваш день.
– Где бы я ни был, я всегда просыпаюсь в полпятого или в пять утра (ложусь в одиннадцать вечера, в полдвенадцатого). Встаю и, даже если не работаю, а отдыхаю, всегда чем-то занимаюсь. Отдыхаю я коротко – сон не больше четырех часов, отпуск – не больше недели. Наверное, это привычка, которая выработалась за много лет. Когда я учился в институте, работал фельдшером на скорой помощи. Так и спишь с чемоданом в руках. Я много лет работал заместителем директора института трансплантологии и должен был решить все вопросы до приезда директора. Приезжал в полседьмого утра. А сюда, в «Склиф», приезжаю около шести утра.
– Удается ли планировать свой отдых?
– Никогда не удается планировать ни отпуск, ни выходные дни, так как никто не знает, когда что случится, а я ведь не только руководитель скоропомощной клиники, но и трансплантолог. Кто-то попал в аварию и разбился насмерть, а кто-то ждет донорский орган, и ему нужно его пересадить – бывает и в два часа ночи, и в пять утра. Я не имею права выключать телефон, и он все время звонит. А если он перестанет звонить, я думаю, мне будет плохо: «Что-то он долго не звонит». Я могу сказать своим ученикам, которые сами делают пересадку: «Знаете, справляйтесь без меня». Но если случается какое-то осложнение, то нужно подкрепление, хотя бы «звонок от друга», как говорится в какой-то передаче. Когда что-то случается, то у нас есть специальный телефон для оповещения о чрезвычайной ситуации. Ну, и конечно, мы все узнаем подобные новости по телевидению и радио.
– Вы – оперирующий хирург и руководитель огромного института. Не лучше ли было бы, если бы больницами руководили не практикующие врачи, а менеджеры?
– Я с этим не согласен, потому что это неправильно, пагубно. Тогда всё будет погублено, всё превратится в коммерцию, и больному будет доставаться минимум. Ведь менеджер будет думать не о том, как помочь больному, а о том, где бы и как бы деньги сэкономить, будет стараться все растащить на заработную плату вместо того, чтобы дорогостоящее лекарство купить. У меня есть заместитель по экономическим вопросам, есть экономическая группа. Они со мной советуются. Вот, например, больной лежит с сепсисом, а дорогих лекарств нет, есть только пенициллин, который ему не поможет. А менеджер скажет: «Давай сэкономим на лекарстве, лучше тебе лишнюю тысячу заплатим». Думаю, процентов 90 врачей «Склифа» не согласятся, скажут: «Нет, давайте-ка выходим больного. Как мы его оперировать будем без этих лекарств?» Разве на здоровье больного можно экономить? Конечно, деньги никому не мешают, и врачи нуждаются в увеличении заработанной платы, но на первое место это никогда не ставили ни в моем поколении, ни сейчас. Видимо, поэтому ведущие хирурги и возглавляют свои клиники.
– Во время операции груз административной ответственности не давит на вас?
– Я в операционной всегда отдыхаю – делаю свое любимое дело. Легких операций у меня не бывает. Я делаю такие операции, где нужно сосредоточиться. В Советском Союзе и в России здравоохранение всегда было самым прогрессивным. И у нас много известных ученых, талантливых хирургов, повлиявших на развитие медицинской науки не только в нашей стране, но и за ее пределами.
– Как вы относитесь к безумной славе «Склифа», к тому, что все хотят лечиться именно здесь?
– Хотя мы не резиновые, всё равно стараемся всех принять. А случаи бывают разные. Вот во вторник часов в 9 вечера звонит один мой очень близкий знакомый: «Слушай, у меня к тебе большая просьба. У соседа дочке 20 лет. Она хотела поцеловать свою собаку, а та укусила ее за нос. Можно мы привезем ее в “Склиф?”» А живут на другом конце города. Я говорю: «Ну зачем в “Склиф” везти? Ей что, нужно нос пересаживать? Отведите ее в поликлинику, в любой травмпункт с поцарапанным носом, ей его зеленкой помажут». Ведь «Склиф» – это не просто скоропомощная городская больница. Это большой научный центр, головной институт по оказанию скорой помощи. Вот у меня на столе – диссертации, разработки местных ученых, которые и применяются здесь же. А потом мы пишем и распространяем по всей России методические пособия. От того, правильно ли оказана первая неотложная помощь, будет зависеть, как дальше станет развиваться заболевание. Исправить ошибочно поставленный диагноз и неправильное лечение гораздо сложнее. Потому люди и идут в «Склиф», что тут никому не отказывают и деньги не берут. Были, правда, какие-то аномалии, всякое случалось, но все мои сотрудники знают: я не прощаю трех вещей – вымогательства у больных, грубости и халатности по отношению к больным и не прощаю, если врач выпил во время дежурства или во время работы. Никто не имеет права решать чужую судьбу на нетрезвую голову. Я не понимаю, когда здоровый крепкий врач говорит: «Заплатите мне». Я не понимаю, как этот врач может смотреть людям в глаза. Человек больной, у него и так беда. Для него надо найти какие-то теплые слова. И, к счастью, я с этим здесь не сталкивался. Сейчас врачам достаточно хорошо платят. К тому же он может взять лишнее дежурство. По-моему, Бехтерев сказал: «Если после того, как врач поговорил с больным, ему не стало легче, то этому врачу надо бросать врачевание».
– А как быть с капризными больными?
– С больными надо уметь говорить. И я это делаю каждый день, каждое утро. Больные бывают разные, в том числе с нарушениями психики, с энцефалопатией: ты ему говоришь одно, он тебе – другое. У нас есть аутотренинг: этот человек больной, ему прощается. Когда больные выписываются, они должны любить и помнить своего врача. Вот на этом фото больная, которой 11 лет назад мы сердце пересадили. Она вышла замуж, родила ребеночка, принесла мне как дедушке: «Вы мне и этому ребенку жизнь спасли». Вот я с ней и с ним сфотографировался.
Больные должны тебя помнить и любить. Если больной забыл врача через пять минут после выписки, значит, это неправильный врач.
– Есть две крайности: люди либо хотят в «Склиф», либо едут за границу, в зарубежные клиники.
– Эта тенденция, к счастью, стала меньше… Часто после операций в Германии и Израиле люди оказываются у нас, и мы исправляем ошибки зарубежных врачей…
– 11 октября, на следующий день после праздника в Кремле, к вам приедут коллеги со всей России.
– Да, мы проводим II съезд врачей неотложной медицины. Первый с успехом прошел весной 2012 года. В нем участвовало более 900 человек из 40 городов России и семи стран ближнего зарубежья. Были проведены мастер-классы, школы-семинары по основным направлениям неотложной медицины, изданы материалы съезда. Запомнилась выставка ведущих производителей медицинской техники, оборудования и лекарственных средств, которые используются в неотложной медицине. У нас в институте создано межрегиональное общество. Сегодня НИИ скорой помощи им. Н.В. Склифосовского – это крупнейший в Европе многопрофильный скоропомощный научный центр. По заданию РАМН институт координирует научные исследования по проблеме скорой медицинской помощи, проводимые в России.
– Есть ли статистика по лечению больных?
– В среднем к нам поступает 150–200 человек в день. Это более 50 тысяч больных и пострадавших за год. В год нами выполняется более 20 тысяч хирургических вмешательств.
– Анзор Шалвович, сердечно благодарим вас за ваш подвижнический труд, за любовь к больным, за ваше доброе сердце. Хочется надеяться, что именно Вы будете пересаживать почку и поджелудочную железу . И хотелось бы передать вам приглашение от президента фонда «Таланты мира» Давида Гвинианидзе на благотворительные концерты 17, 18 и 21 октября, на которые вас ждут как почетного гостя.
