Одними из последних и последовательных защитников русской многонациональной Империи были бойцы рижского ОМОНа. Их фактически воспел в своих репортажах сверхзнаменитой тогда программы «600 секунд» журналист Александр Невзоров.
Как изменились времена – Невзоров стал рупором «Эха Москвы», предал и продал все идеалы, за отстаивание которых получил уважение и популярность в 80-е и начале «святых 90-х».
При этом один из воинов … отбывает в Литве пожизненное заключение. Это - бывший боец Рижского ОМОНа Константин Никулин. Он Литвы в ночь на 30 июля 1991 года на таможне, вблизи литовского местечка Мядининкай.
Россия не помогла. Не вытащила своего верного солдата.
И потом был Виктор Бут. Летчик Ярошенко.
И тоже ничего не было сделано.
Тогда в американской тюрьме появилась девушка по фамилии Бутина.
И российский МИД поставил её изображение на свою аватарку.
Но она по-прежнему в тюрьме…
А я думаю вот что – если бы портрет ПЕРВОГО ЖЕ захваченного российского гражданина стал бы постоянным атрибутом российской дипломатии, вооруженных сил и значком на лацкане руководства страны, то Марию Бутину никто не решился бы захватывать…
Сергей Парфенов: «Как нас свои же предавали…»
Беседа с бывшим заместителем командира рижского ОМОНа
Рижский ОМОН демонизировался демократическими СМИ в начале 90-х. Потом предпочитали хранить молчание о судьбах его бойцов. С заместителем командира отряда, капитаном Сергеем Парфеновым, который в 1991-м более сорока дней провел в рижской камере смертников, мы беседуем накануне тридцатилетия подразделения.
- Какую дату следует считать днем основания рижского ОМОНа? - В октябре 1988 года был приказ министра внутренних дел Союза о создании ОМОНов. И потом, на основании этого приказа, они появились в Москве, Ленинграде, Риге. Наш отряд был создан 2 декабря 1988 года.
- Вы уроженец Донецка, но на многие годы стали рижанином ?
Дончанином я был только в раннем детстве. С 1966 года мы с мамой постоянно жили в Риге.
- Какими запомнились времена заката СССР в Риге? Когда почувствовали, что обстановка накаляется?
Какие-то веяния стали ощущаться со второй половины 80-х годов. Мелкие недоразумения случались, но они были на бытовом уровне. А серьезные, заметные сдвиги начали происходить где-то с 1989 года.
Хотя первые тревожные сигналы были годом раньше. В 1988 году впервые был проведен слет бывших легионеров СС. Их тогда собралось около двадцати. Они решили повторить это и в 89-м. Мы знали об этом. Отряд был готов сорвать этот шабаш: ждали команды. Но, как всегда, команды не последовало, дали отбой. Всех с базы отпустили. Но все равно вечером к эсэсовцам приехали несколько машин без номеров. Легионеры были за городом, на берегу реки, человек сорок. И какие-то «хулиганы» в спортивной форме всех их разогнали.
А потом, с 90-х, уже эти сборы легионеров организовывались на другом уровне.
- Общественность утверждала, что эти спортивные ребята, испортившие «праздник», и были рижским ОМОНом?
Врут. (Улыбается.) Не было найдено ни берета, ни удостоверения, ни наших номеров. Это какие-то «хулиганы» приехали.
- Как менялось отношение рижан в отряду? Когда начали пугать «черными беретами»?
Изначально, когда создали ОМОН, наиболее дальновидные из нациков поняли, что он представляет угрозу для них. Отношение к отряду было негативно-настороженное.
Потом, в мае 1990 года, произошли некие события: пенсионеры, курсанты на митинге военных (сторонники Интерфронта, выступавшие против декларации о независимости Латвии) окружили здание Верховного Совета и начали прорываться туда. Там был на охране, на усилении, взвод Кузьмина из нашего отряда. Митингующим объясняли: ребята, то, что вы делаете, - незаконно. Давайте на выборы, и всё законным путем решайте. Они не прислушались. И взвод просто разогнал этот митинг. После этого те латыши, которые нас не любили, изменили отношение к отряду. Мы всем объяснили, что закон есть закон. Не мы законы принимаем. Но мы их охраняем, обеспечиваем их соблюдение. Нам всё равно, кто на них посягает.
А потом начались поползновения с другой стороны, в ноябре 1990-го. Какие-то дружинники вооружались, а мы их разгоняли. К тому моменту, когда начались баррикады, нас уже ненавидели сторонники независимости Латвии. До декабря 1990 года мы были идеалистами, что ли: верили, что всё будет по закону, нормально. Сейчас уже, с многолетнего расстояния, понимаешь, что к чему было, куда всё шло… Мы изымали оружие, не допускали столкновений. Поэтому нас объявили врагами. Списки с нашими адресами уже были вывешены на баррикадах. Мы, в ответ, вывесили списки с их активом. Поехали к их деятелям и объяснили: «У нас есть семьи - и у вас есть семьи. Значит, списки убрали - и чтоб больше такого не было».
- Какой момент в тех событиях стал точкой невозврата?
Я думаю, лето 1989 года, когда Верховный Совет Латвийской ССР принял декларацию о государственном суверенитете Латвии. А потом понеслось: две прокуратуры, два МВД...
Вот это на меня очень сильно повлияло. Все мы принимали одну присягу - Советскому Союзу. Я как юрист понимал, что Конституция СССР должна быть незыблема для его части - Латвийской ССР. Ясно было, что идем не туда.
Потом приехал в наш отряд латвийский министр внутренних дел Вазнис и жестко заявил: «Раньше вы служили в Союзе, а сейчас будете служить Латвии». А присяга? Государство Латвия было в 39-м. Сейчас нет. Мы это понимали. И вот кучка этих деятелей решила, что будет так, как хотят они, а не по закону.
- Вы были убежденными защитниками советского строя? Или главной мотивацией были закон, присяга, приказ?
О нас говорят, что мы были ударной силой КПСС. Но наша парторганизация в отряде состояла из 6-7 человек. Мы были просто за главенство закона.
И второй важный момент. Мой дед погиб, освобождая Латвию, в бою за город Мадонна. И моя бабушка с тремя детьми осталась в глухой белорусской деревне. Для меня память об этом - не пустой звук. А здесь видно было, что к власти приходят нацики.
Причем вылезло, как в любой заварухе, самое худшее - пена. Они делали всё неправильно, незаконно. Это был силовой захват. Вот нас обвиняли в том, что мы, якобы, захватили Дом печати, прокуратуру. Нет, мы брали эти здания под охрану на законном основании. В то время, в связи с тяжелым финансовым положением, можно было официально при любом подразделении создавать свой кооператив, который в свободное от основной службы время занимается охраной. И вот с этим кооперативом был заключен договор об охране Дома печати, прокуратуры.
- Как в условиях двоевластия и «войны законов» выстраивались отношения с центром?
Командир отряда подчинялся министру напрямую. А когда осенью 90-го всё серьезно заварилось, отряд объявили «бандой» (было соответствующее постановление Верховного Совета Латвии), сняли с довольствия, шли разговоры, что нас будут силой разоружать, - центр переподчинил нас 42-й дивизии внутренних войск. Нам оттуда возили еду. Весь отряд месяца полтора был на казарменном положении. Простые люди - не только русские, но и латыши - приносили нам колбасу, сало, варенья и прочее. Где-то с начала 91 года в отряде был постоянный представитель из Москвы или из дивизии.
- Приходит из Москвы приказ: убрать таможни…
В 1991 году вышел апрельский указ президента СССР о разблокировании дорог. Он нас очень взбодрил. Там говорилось, что надо уничтожить все искусственно создаваемые преграды для перевозки грузов, людей. В ночь с 22 на 23 мая, по согласованию с Москвой, приступили. В эти майские дни вспыхнули полтора десятка таможен по всей Прибалтике. С нами были следователи прокуратуры, которые изымали вещдоки, записывали, осматривали место происшествия, опрашивали этих таможенников. Конечно, нас за это не любили. Но мы и не стремились к такой любви.
Но сразу же после этого последовало официальное разъяснение: омоновцы сами работали, мы ничего не знаем. И сразу стало понятно: мы находимся в очень глубокой яме...
В интервью ваших коллег иногда проскальзывают свидетельства или допущения о роли иностранной агентуры в прибалтийских событиях. Вы как заместитель командира отряда ощущали этот внешний фактор?
Я стал заместителем командира в феврале 91-го. А ощущения такие и раньше были.
Сейчас мы понимаем, что Латвия, после Карабаха, Тбилиси, Баку, стала тренировочной площадкой для цветных революций. Те же самые провокации, неизвестные стрелки, убитые и раненые. Когда смотришь хронику украинского майдана - очень похоже. Уровень другой, а схема та же. Были ли в Риге ЦРУ или МИ-6, - мы не знали. Но спинным мозгом я чуял: это враги расшатывают, провоцируют, взрывают то, что мы строили и защищали. У нас был контакт с КГБ Латвии. Они группу вооруженную находят - мы этих боевиков забираем. Мы обо всех тенденциях сообщали в Москву, ездили туда. Все били в набат! Всё уходило - как в болото... Как в матрас орать. Ничего не доходило.
Депутаты Верховного Совета Латвии, будущего сейма, буквально не вылезали из Финляндии, Норвегии, Швеции. И ездили туда, как к себе домой. Насколько я понимаю, не на рыбалку. Они платили своим боевикам. У них водились нехилые деньги. Откуда?
Как только началась кутерьма возле здания МВД 19 января 1991 года, когда на наш отряд напали, - одновременно съемку вели семь групп: из США, Германии, Франции, Норвегии, Финляндии, Швеции и местные. Наша прокуратура пыталась их тихо допросить: что вы там делали? Они все в это время «случайно» проходили мимо парка. Вся группа с аппаратурой? Так же не бывает! В это время там были министр иностранных дел Латвии, Швеции и Норвегии. Случайно?
- Это события у Бастионной горки?
Да. До сих пор не могу понять, как никого не нашли по тем событиям. Две пули в броннике, у командира рацию разбило, машины с пулевыми отверстиями. Буквально на следующий вечер приехала мощная группа из прокуратуры Союза, «важняки». Они отстреляли всё наше оружие. Я, когда сидел в тюрьме, сам видел эти акты: дали почитать. Ни одной нашей пули не вытащили из трупов. Это были «левые» пули. Провокация, и всё как водится в таких сценариях.
- А в чем сходство с киевским майданом? Там, кстати, тоже одно из обострений пришлось на 19 января.
Эти баррикады начались в начале января. Людей со всей Латвии привезли в Ригу - замерзать на баррикадах. Конечно, морозы не сибирские, но минус 10-15 - тоже не сахар. Первую неделю - музыка, танцы. Вот сейчас будут нападать на них! Неделя прошла - никто не нападает. И люди начали разъезжаться. И вот через две недели всё случилось, разогрели ситуацию.
- Какому давлению подвергались семьи омоновцев?
Угрозы и шипение были всегда. Не только списки вывешивали. 19 января 1991 года был известный эпизод, когда изнасиловали жену одного из наших бойцов. Это не выдумки. Есть заключение медицинское. И насильников взяли. И сдали их в прокуратуру. И дело уголовное было. Но их отпустили.
Что предшествовало перелету рижского ОМОНа в Тюмень? Почему после путча в августе 1991 года пришлось держать круговую оборону на базе?
В МВД Латвии был создан отряд, в который направили человек 400 из районов. У них было два БТРа, маленьких, хиленьких, ещё 1954 года. И этот отряд должен был брать нашу базу. Местная власть долгое время всеми силами пыталась вбить клин между нами и рижской милицией. Но мы же вместе с ними учились, работали… Поэтому они звонили 21-го и предупреждали: ребята, этим вечером вас будут кончать. Все понимали: ещё можно уйти, а через три часа уже будет поздно... Нас сдали, мы никому не нужны. Я видел ребят: растерянность, страх, суета… Бойцы были разные, в том числе и раздолбаи. Ангелов не было. Но с базы никто не ушел.
Окопы были вырыты. Ночь с 21-го на 22-е и с 22-го на 23-е - это было самое тревожное время. Все сидели в окопах и ждали штурма. Люди успокоились, настроились. Чувствовалась какая-то свобода. Была холодная решимость: «ну идите, мы вас встретим». Но не пошли.
Нас не только латыши собирались штурмовать. Когда стало понятно, что путч провалился, и в Москве резко поменялась политика, на нас «Альфу» хотели бросить. Но она отказалась. И калининградским морпехам отдавали приказ: разоружить отряд. Они объявили: если полезут на ОМОН, мы станем рядом с ними.
О появлении рижского ОМОНа на улицах Тюмени ходили легенды. Что удалось сделать за тот месяц с небольшим, до вашего ареста в октябре 1991-го?
Не скучали в Тюмени. Когда мы приехали, первое, что поразило: тишина… Поначалу мы там просто отсыпались. 2 сентября был приказ о расформировании Рижского и создании Тюменского отряда. 3 сентября мы уже вышли на работу. Это была оперативная рота по предотвращению угона автомобилей. Сразу же обратили внимание: люди вечером в Тюмени не гуляют. Народ кучкуется на остановках. Прибыл автобус: кто-то уехал, кто-то вышел, кого-то встретили - и быстро домой. Второе, что поразило: наглость криминального мира. Это не были какие-то там воры в законе, авторитеты и т.п. Это были обыкновенные «быки».
Когда мы проводили операцию «Банкет» и зашли в ресторан, я самому крупному орлу говорю: «К стене! Стоять!» Он не подчиняется. Я ещё резче: «Стать ровно! Малую позу к стене!». У него большие глаза. Он команды не выполняет. И тут я понимаю: не знает, как это делается, не умеет! Ему показали.
Итоги операции «Банкет»: задержали несколько человек, которые были в розыске. Было возбуждено 31 уголовное дело по хранению огнестрела. Нунчаки, холодное оружие, баллончики - это уже не в счет. Начали работать. В городе стало спокойнее.
- Что можете сказать о самом неприятном моменте - вашем аресте и выдаче латвийским властям?
Задним умом я понимаю, что где-то в конце сентября 1991 года нас решили сдать. Ввиду того, что на севере очень сложная криминогенная обстановка, нас всех разбили на группы по 5-7 человек и командировали в разные точки. Человек 10-12 оставалось на базе в пионерском лагере. Когда нас везли на аэродром, всех пропустили через кордон, обшмонали, забрали ножи.
Я успел побывать в Нижневартовске, Когалыме. Потом прилетели в Сургут. Наша группа работала по Оби, на нересте. Оказалось, что есть участки, куда милиции и рыбоохране нельзя соваться. Как нельзя?! Ну, вот мы туда в первую очередь и поедем! Со мной было пять человек… Неделю отработали на рыбе, успешно. Потом нас, человек восемь, продержали весь день возле какой-то зоны, которая, якобы, может вот-вот подняться. Но при этом даже щитов не выдали… Нам оставалось сделать ещё один рейд по Оби. Но вечером 8 октября меня взяли в кабинете начальника милиции.
Вас, гражданина СССР, в октябре 1991 года выдают Латвии, которая к тому времени уже считала себя самостоятельным государством…
Более того, я был в Латвии первым, кто получил российский паспорт. Когда сидел в тюрьме.
Мы не были наивными. Мы понимали, что нас так просто не отпустят. Из нас методично делали «врагов народа». Но, перебравшись в Тюмень, мы уже считали, что всё позади…
В 1991 года было решение Верховного Совета Латвии, что если ОМОН выйдет спокойно и мирно, то к нему никакие санкции применяться не будут. Мы знали, что на нас крови нет, поэтому выходили с чистой совестью. В России было много желающих заполучить нас, но по 10, 20 или 50 человек. Только Тюмень взяла отряд в полном составе. Зато с богатым приданым: одних машин мы привезли 46. Губернатор нам сказал: если что-то неровно, то латыши передают материалы сюда, а российский суд с нами разбирается. Но мы-то знали, что мы чисты перед законом. И были спокойны на этот счет.
Когда на меня надели наручники и предъявили постановление об аресте (там были две статьи: бандитизм и терроризм), я думаю: «Приплыл!».
Надо учесть, что грызня между Горбачевым и Ельциным, между союзным и российским руководством была постоянно, а уж после путча - вообще. Поэтому неудивительно, что меня брали в кабинете начальника российской милиции, держали в СИЗО российского райотдела. Именно Ельцин поручил Генпрокурору РФ Степанкову выписать санкцию. Что было реально обидно: это сделали не какие-то боевики, нацики, фашисты в Латвии, а российские чиновники.
После того, как всё произошло, большая часть отряда ушла с командиром. Потому что уже не верили этим властям. У нас была система оповещения. Через сутки после моего ареста половина наших ребят, переехавших на север, просто испарилась оттуда. А потом где только не появлялись: в Приднестровье, в Питере, в Абхазии…
- То есть Ельцин сливал вас назло Горбачеву?
Их терки - не главное. Кто пришел тогда к власти и в России, и в Латвии, и в Белоруссии, и на Украине? Предатели. В Латвии тот же Горбунов был ярый коммунист. Министра внутренних дел Вазниса я знал, ещё когда он был начальником райотдела. Вот мы принимали присягу и старались её исполнить до конца. Но ведь эти… тоже принимали свою присягу. И все её нарушили. В этом - главная причина, почему нас сдали.
- Что происходило в рижской тюрьме? Почему вы оказались в камере смертников?
Начнем с того, что я сам камеру закрывал очень много раз. Но когда за тобой закрывают камеру - это совершенно другое. Я понимал: если уж сел, то надо постараться, чтоб больше никто из своих не стал товарищем по несчастью. Надо было как-то сообщить, что случилось. Я начал писать дневник. И удалось передать эти записки на волю. Их опубликовали в «Известиях». Эти записки нашли своих адресатов.
Удалось мне найти адвоката, более-менее объективного, очень далеко от Риги. Еле-еле нашли, потому что все отказывались меня защищать.
Для нациков, для рижских полицаев это был очень неприятный сюрприз. Этим выходом моих писулек на воле я им поломал очень многие схемы и планы. И под тем предлогом, что они не могут обеспечить мою информационную закрытость, меня перевели на 42 дня в камеру смертников, со всеми вытекающими. Это был конец ноября. Было холодно и очень тесно с камере. Но зато я научился вязать! Надо же было чем-то заниматься.
А потом подключились «Комсомолка», «Огонек». Они наняли защитника. Запомнилась такая маленькая женщина, очень ярый демократ. Она сказала, что она мой противник, она против ОМОНа. Один раз приехала, больше я ее не видел. Она сказала, что мне сильно повезло. Потому что она видела тюрьмы в Швеции, Норвегии: там заключенные очень страдают от того, что не могут остаться одни.
Мой адвокат заявил, что пребывание в камере смертников надо расценивать как пытки. Дня через три-четыре после их визита меня перевели в одиночку. Это был самый счастливый момент. Я сутки не спал: вымывал, чистил камеру.
- А как относилась к бывшему омоновцу тюремная администрация?
Где-то за год до моего ареста в Рижском СИЗО зэки взяли заложников. Нам пришлось освобождать. У них не было огнестрелов - только пара заточек. Фильмов насмотрелись, накурились - и понеслось. «Давай марафету, миллион рублей и вертолет!» Ну, приехали, дали… Всё нормально. Больше не просили.
И после этого сотрудники СИЗО будут как-то давить меня? Все ж друг друга знают: вместе учились, вместе работали. Это потом уже начали менять кадры на национальные…
- Каким запомнился день освобождения?
Не было освобождения как такового. Было заключено между Латвией и Россией соглашение: отправили зэков-латышей в Латвию, а россиян - в РФ. Это было в августе 1993-го. Меня привезли в Великие Луки. Там я был в СИЗО два или три дня. Потом вышел указ президента о моем помиловании. Поезд до Москвы, самолет до Тюмени.
Парадокс в том, что я оказался в камере благодаря предательству российских чиновников, но и не сломали меня тоже благодаря России. Я очень благодарен нашему консулу. Когда начали менять заключенных, я был же гражданином России. Сразу же после развала Союза был выдан паспорт. Еще очень сильно помог Руцкой.
- Тридцатилетие отряда как будете отмечать?
Всех собираем в Тюмени. Многие наши остались в МВД: в Перми, Воронеже, Москве, Питере, Сургуте. Многих ребят поразбросало: Абхазия, Приднестровье, Карабах, Сербия. Кого-то занесло даже в Бразилию, Португалию, Ирландию, Швецию...
Я очень горд, что служил в этом подразделении. За все мои действия в отряде мне не стыдно. Каждый свой поступок я могу объяснить, мотивировать, ответить за него.
Беседу вел Александр Каюмов
Сотрудники СКР и прокуратуры начали проверку по факту гибели заключенного в пермской колонии. В ночь на 2 января в камере штрафного изолятора в исправительной колонии №37 было найдено повешенное тело экс-бойца ОМОН Артема Тронина, который ранее дал свидетельские показания по делу об избиении другого заключенного сотрудником администрации колонии.
По словам начальника пресс-службы УФСИН Пермского края Станислава Волегова, проверка проводится в рамках статьи 144 УК РФ (порядок рассмотрения сообщения о преступлении). При этом он отказался рассказать о деталях гибели заключенного, сославшись на то, что «любые подробности могут повлиять на ход служебной проверки», передает РБК .
Родственники погибшего направили обращение в Генпрокуратуру, Следственный комитет и ФСИН с просьбой разобраться в обстоятельствах его гибели, поскольку убеждены, что Тронин был убит. Ранее начальник исправительного учреждения заявил матери погибшего Светлане Трониной, что тот совершил суицид. Однако женщина нашла и сфотографировала тело сына со следами побоев в морге поселка Половинка, рядом с которым находится колония. «Рот разорван, зубы треснули, словно он их стискивал, голова разодрана, все тело в синяках. А в акте написано, что никаких ссадин и повреждений на теле нет… Знакомый судмедэксперт сказал, что на шее след от ремня и пряжки, а не от простыни», – приводит слова женщины газета «Коммерсантъ» . Светлана Тронина уверена, что в смерти сына виновен сотрудник колонии, против которого бывший омоновец давал показания об избиении заключенных.
Женщина считает, что сын не мог покончить с собой, поскольку был настроен на борьбу: «Он всегда говорил – лучше умереть стоя, чем на коленях. Я понимала, что будет прессинг, но не думала, что так закончится».
Тронин получил в 2012 году двенадцать лет колонии за преступления в отношении нескольких жителей поселка Усть-Черная, совершенные летом 2011 года вместе с сослуживцами во время командировки на Кавказ. По словам Трониной, ее сын служил в Чечне. Суд признал омоновца виновным в избиении, повлекшем смерть потерпевшего, и незаконном лишении свободы двоих гражданских лиц. Осужденного отправили в колонию для бывших силовиков. Через год он принял ислам и стал писать жалобы в прокуратуру, отстаивая свои права. По словам матери Тронина, год назад сын выступил свидетелем против оперативника, ставшего позже начальником оперативной части колонии, по делу об избиении другого заключенного. Разбирательство закончилось тем, что свидетеля отправили в одиночную камеру, а жаловавшегося осужденного признали виновным в нападении на сотрудника колонии и добавили к его сроку еще три года.
В обращении в Генпрокуратуру, СК РФ и ФСИН семья погибшего при странных обстоятельствах заключенного просит изъять весь видеоархив из колонии №37 с 25 декабря по 2 января, опросить осужденных в колонии и обеспечить их безопасность, а также провести проверку в отношении начальника исправительного учреждения, нескольких его подчиненных и отстранить их на это время от исполнения обязанностей.
Пермь, служба информации РИА «Новый День»
© 2018, РИА «Новый День»
Как стало известно “Ъ”, командир чувашского ОМОНа полковник Александр Велиуллов и его подчиненный командир первой оперативной роты майор Сергей Сергеев были признаны судом виновными в незаконной эксплуатации своих подчиненных на частных дачах. Там они чинили сантехнику, собирали яблоки и выполняли другие работы. Большинство спецназовцев в суде заявили, что оговорили на следствии своих командиров, к которым ездили не работать, а отдыхать. Суд назначил офицерам штрафы, но потом освободил и от этого вида наказаний, посчитав, что осужденным достаточно домашних арестов, под которыми они провели полгода.
Согласно приговору Калининского райсуда Чебоксар, в 2016 году восемь бойцов ОМОНа по незаконным указаниям фигурантов дела, чинили краны на их дачах, монтировали в домах электропроводку, укладывали тротуарную плитку, занимались ремонтными работами и даже собирали яблоки. Один боец, пользовавшийся особым доверием полковника Велиуллова, был отправлен в четырехдневную командировку в Москву, в ходе которой купил и перегнал в Чебоксары Mercedes для своего командира.
Отметим, что суд признал доказанными менее половины из фигурировавших в обвинительном заключении преступных эпизодов. Так, согласно обвинительному заключению, офицеры Велиуллов и Сергеев «для придания видимости законности» отсутствию на службе задействованных на незаконных работах подчиненных оформляли им оплачиваемые отпуска «по личным обстоятельствам», чем МВД по Чувашии был нанесен ущерб на 687 тыс. руб. Судья сочла доказанным ущерб в 74,2 тыс. руб.
Примечательно, что большинство признанных по делу потерпевшими бойцов ОМОНа в суде изменили данные на следствии показания, сообщив, что действительно бывали на дачах офицеров Велиуллова и Сергеева, но не занимались там принудительным трудом, а, напротив, отдыхали, отмечая различные праздники и семейные события.
Однако суд отнесся к измененным показаниям потерпевших критически, сочтя, что они даны из чувства ложного товарищества.
Факт выполнения бойцами ОМОНа незаконных работ на дачах командиров подтверждается рапортами сотрудников ФСБ, а также данными других полицейских, которые называли товарищей «дачным спецназом».
В ходе следствия и суда полковник и майор вину не признали, заявив, что подчиненных на дачах не эксплуатировали. На прениях гособвинитель требовал лишить обоих подсудимых права на полтора года занимать должности в правоохранительных органах и оштрафовать полковника на 80 тыс. руб., а майора - на 70 тыс. руб.
Однако судья сочла необоснованным требование прокурора о запрете, поскольку оба положительно характеризуются по службе, имеют многочисленные награды, в том числе за участие в боевых действиях на Северном Кавказе.
Вместе с тем, как подчеркнула судья, суд не счел возможным и прекратить уголовное преследование фигурантов с назначением им лишь судебного штрафа, так как они совершили не просто «преступление средней тяжести», а «коррупционное», дискредитирующее авторитет правоохранительных органов.
Полковник Велиуллов и майор Сергеев были признаны виновными в злоупотреблении должностными полномочиями (ч. 1 ст. 285 УК РФ) и приговорены к штрафам в 60 тыс. и 55 тыс. руб. соответственно.
Однако от выплаты их освободили, поскольку каждый из обвиняемых в ходе расследования по делу провел по шесть месяцев под домашним арестом.
Адвокат полковника Велиуллова Владимир Ласточкин заявил “Ъ”, что обжалует приговор в Верховном суде Чувашии. «Хоть стороне защиты и удалось в суде доказать ложность 90% вмененных обвинений, суд на основе незначительных мелочей, которые и преступлением-то не являются, вынес обвинительный приговор. Мы считаем, что наши подзащитные не использовали своих должностей в корыстных интересах и что в суде не был доказан факт принудительности»,- сказал Владимир Ласточкин. По мнению адвоката, в преступление зачислили «простую товарищескую помощь».
«Из огромного массива обвинений в приговоре по факту остались лишь просьба вечно занятого на службе командира коллеге починить кран, поездка сослуживца в Москву за автомобилем. То, что товарищи, с которыми командиры служат 10–15 лет и участвовали в боевых действиях, собрали яблоки на дачном участке. В преступный состав также включили то, что коллеги по службе полдня помогали проложить дорожку на дачном участке и возвести кирпичную кладку. Это все, что осталось в приговоре, подчеркнул адвокат.
Олег Ерусланов, Чебоксары
Длительные сроки заключения бандитам, похищавшим людей. В Подмосковье оглашен приговор членам преступной группировки, основу которой составляли сотрудники ОМОН. Выяснилось, что действовали они по заказу криминальных авторитетов.
Приговор членам банды, которая в 2009 году совершила несколько покушений людей с целью выкупа, оглашали в суде подмосковного города Видного почти 6 часов. В соответствии с вердиктом суда все, кто находился на скамье подсудимых, признаны виновными и получили наказание в виде лишения свободы сроками от 7 до 17 лет.
Видеопленка стала основным доказательством в так называемом уголовном деле банды омоновцев. Чистосердечные признания одного из преступников - водителя Александра Малышева - легли в основу обвинения. Его дело было выделено в отдельное производство, и он уже осужден на 8 лет лишения свободы. Во время следственного эксперимента Малышев пояснил, как распределялись роли в банде, кто являлся заказчиком и в деталях рассказал, как действовали преступники во время похищения своей последней жертвы в сентябре 2009 года.
Жертвой похитителей стал подмосковный бизнесмен Лорик Абрамян. Месяц он провел в заброшенном загородном доме, прикованном к трубе в санузле. Все это время похитители требовали выкуп с его брата, как они считали, владельца нескольких сочинских гостиниц.
Вот пример одного из телефонных разговоров:
"Вымогатель: ну, ты чего, деньги собрал?
Лорик Абраамян: Сколько тебе надо?
Вымогатель: Я объявлял шесть...
Лорик Абраамян: Что шесть?
Вымогатель: Шесть миллионов долларов, это именно то, что вы нам должны.
Лорик Абраамян: За что?
Вымогатель: А это твой брат тебе объяснит, если выйдет".
По данным следствия, похищения происходили чуть ли не каждый месяц. Костяк банды составляли сотрудники правоохранительных органов – 5 бойцов элитного отряда ОМОН "Зубр". Лидером преступной группировки был теперь уже бывший старший лейтенант Константин Дозоров.
Кадры, снятые камерой наружного наблюдения: злоумышленники похищают гендиректора стекольного завода Грачика Арояна. Преступники действуют молниеносно - профессиональная выучка налицо.
"Используя имеющийся опыт работы в спецподразделении, члены банды, вооруженные автоматами Калашникова, пистолетами ТТ, действовали очень профессионально. На вооружении бандитов имелось и много другого оружия, в том числе пистолеты с глушителями, мины, гранатометные заряды", - сообщил официальный представитель СК РФ Владимир Маркин.
В итоге на скамье подсудимых оказались 7 человек. Суд проходил в закрытом режиме. Адвокат одного из осужденных Сергея Котова уже заявил, что будет подавать жалобу на решение суда.
"Мой подзащитный получил 14 лет лишения свободы. Считаю данный приговор чрезвычайно суровым. В судебном заседании он частично признавал свою вину, только в том, что участвовал в похищении двух лиц, и при этом его роль, как было установлено в судебном заседании, была крайне незначительной", - сообщил адвокат Геннадий Небритов.
Сторона обвинения приговором удовлетворена. Особо отмечается, что к реальным срокам приговорены не только исполнители, но и организатор преступления Акоп Меликсетян. Он получил самое суровое наказание - 17 лет лишения свободы.
Бывший омоновец из Пермского края Артем Тронин, в 2012 году
приговоренный
к 12 годам колонии за убийство со снятием скальпа, в тюрьме принял ислам и отрастил бороду, а в ночь на 2 января был найден повешенным. По данным тюремщиков - на простыне, но его мать подозревает убийство.
Gulagu.net. В документе говорится, что о смерти сына она узнала 2 января от других заключенных, а сотрудники исправительного учреждения сообщили об этом только 3 января.
В заявлении указано: от заключенных родные Тронина узнали, что сотрудники колонии на протяжении последних двух месяцев доводили его до самоубийства - «гнобили по поводу религиозных убеждений; на протяжении всего периода угрожали расправой; содержали в бесчеловечных условиях: не отстегивали в камере ШИЗО спальное место, не выводили в баню и на прогулку, лишали пищи, а равно жестоко обращались; оказывали на него психическое и физическое давление».
Осенью 2017 года Тронина на основе надуманных нарушений продолжали содержать на продолжении длительного периода в камере ШИЗО одного, чтобы беспрепятственно чинить весь этот «беспредел», без лишних свидетелей, утверждают родные осужденного. С одним из сотрудников ИК - Шваревым А. В. - у Тронина был межличностный конфликт в результате того, что в феврале 2017 года он выступил в суде в качестве свидетеля обвинения против Шварева по делу об избиении заключенного Нарыжнова.
"Шварев А. В, совместно с [дежурным помощником начальника колонии] Бесковым сначала избили моего сына, а затем Нарыжнова. Оба заключенных на тот момент написали заявления, однако до суда дошло лишь заявление Нарыжнова, поскольку его делом занимался адвокат. На судебном заседании и после него Шварев А. В. неоднократно угрожал моему сыну и обещал, что ему так просто с рук это не сойдет. В дальнейшем Шварев А. В. не раз оговаривался в присутствии заключенных, что «Артем никогда не выйдет в СУС. [Конец] ему за то, что слишком много знает», - написала мать погибшего заключенного.
"Обстоятельства произошедшего дают основание полагать, что здесь идет речь об убийстве, не самоубийстве. Тем более, что сам Тронин служил в спецподразделении ОМОН и никогда не высказывал мыслей о самоубийстве. Кроме того, источники Gulagu.net утверждают, что непосредственной травлей Тронина Артема Владимировича занимались начальник колонии Терентьев и оперативник Овчинников Александр Сергеевич , а перед тем, как произошло убийство или самоубийство, к нему в камеру заходил Шварев А. В. ", - прокомментировал обращение координатор правозащитного проекта Gulagu.net Борис Ушаков.
Семья погибшего просит изъять весь видеоархив из ИК-37 с 25 декабря по 2 января, опросить осужденных в колонии и обеспечить их безопасность, а также провести проверку в отношении начальника колонии, нескольких его подчиненных и отстранить их на это время от исполнения обязанностей.
"Утром поел спокойно кашки и потом повесился на простыне"
В УФСИН по Пермскому краю
"Коммерсанту"
сообщили о начале служебной проверки. «Тело осужденного было найдено в ночь с 1 на 2 января, сейчас проводится наша внутренняя проверка, все материалы переданы в следственные органы, в прокуратуру », - заявил изданию начальник пресс-службы УФСИН Пермского края Станислав Волегов.
Константин Крицкий, представляющий интересы семьи Трониных, рассказал, что Тронин находился в колонии для бывших силовиков, где он принял ислам, отрастил бороду и начал писать жалобы в прокуратуру. Новый год он встречал в ШИЗО, и, по словам его матери и юриста, свидетели уверяют, что видели, как в камеру к Тронину заходил начальник оперчасти, слышали крики заключенного. Осужденный, сообщивший родным Тронина о его смерти по телефону, сказал «приезжайте быстрее, а то от тела постараются избавиться, так как его повесили». В колонии матери сначала предложили подождать извещения, но затем она нашла тело сына в морге поселка Половинка, рядом с которым находится колония.
"Мы сфотографировали тело. Рот разорван, зубы треснули, словно он их стискивал, голова разодрана, все тело в синяках. А в акте написано, что никаких ссадин и повреждений на теле нет", - рассказала мать погибшего. По ее словам, начальник колонии сказал ей, что «Артем 1 января утром поел спокойно кашки и потом повесился на простыне». «Сказал, что он сам снимал тело в 10:15 утра, и якобы на простыне был один узел. Но как простыня может выдержать 85 кг? И откуда синяки? Знакомый судмедэксперт сказал, что на шее след от ремня и пряжки, а не от простыни», - сетует Тронина.
Артема Тронина осудили в ноябре 2012 года на 12 лет лишения свободы за преступления
в отношении нескольких жителей поселка Усть-Черная, совершенные летом 2011 года вместе с сослуживцами. В частности, бывшие силовики зверски избили одного из оппонентов и начали снимать с него скальп. Впоследствии избитый Олег Бычков скончался. Его друг Сергей Пипкин сумел спастись.
